С. Кусова. "Стезя, что тоньше нити!.." (Бадрутдин «Муки рая» )

И вызов грешника правдивый
Честнее ханжеской мольбы
Бадрутдин

Дагестанская культура может похвастаться творческим событием. Драматическая поэма Бадрутдина «Муки рая» из разряда событийных явлений. Написано эпически-масштабно, эмоционально, чувственно, философски-емко. Афористический слог, метафоричность и глубина поэтического слова делают произведение абсолютно конкурентоспособным на любой площадке без всяких скидок на национальный колорит и прочую экзотику. Общечеловеческая проблематика явлена читателю в профессиональном обрамлении. О чем поэма? И зачем автор взялся за перо? И что за «муки рая» предстоит пережить герою поэмы?

«Стезя, что тоньше нити», соединяет Небо и Землю. По этой нитевидной тропе между Адом и Раем, между Добром и Злом балансирует всю свою недолгую жизнь Человек. Однажды изгнанный из Рая Всевышним, он мечется в поисках обратного пути, терзаемый усилием, «как душу в Рай вернуть». Но чтобы открыть Врата Рая, требуются усилия – тяжкие усилия тела и духа. Ключи от адовых ворот, врученные Всевышним Дьяволу, добываются Человеком без особых стараний. Сатана слишком гостеприимен и «в царство тьмы тугие двери всегда распахнуты для вас» («… даже в Рае имеются врата, в моих владениях нет границ»).

Дьявол с Богом в вечной битве за душу человеческую – сколько раз эти религиозные сюжеты становились темой литературы! Поэма «Муки Рая» - об этом вечном сражении Зла и Добра, Тьмы и Света, Неба и Преисподней. «Молю ответить мне, о Боже! Как друг от друга в жизни далеки мы в колыбели и на смертном ложе?!» - в этом обращении к Творцу в самом начале поэмы закодирован христианский догмат о первородном грехе, исламом отрицаемом. По Корану, человек чист в момент своего рождения, он приходит в мир безгрешным, а потому нуждается не в искуплении греха Адама и Евы, а в постоянном покровительстве Бога. Творец великодушен к своему Созданию (наместнику на Земле), Он не унижает человеческую природу врожденной порочностью. Просто человек слаб по природе, но способен отличать плохое от хорошего.
В помощь ему Творец проложил «прямой путь» и указал, как идти по нему: «Одна стезя у вас, что тоньше нити, на Небо вас ведущая, в конце наградой вашей будет жизнь…». Таков очень важный зачин поэмы, который получит развитие в конкретных образах и сюжетах, известных каждому, кто овладел Словом.
Однако поэма – больше, чем поэтическая версия библейского и коранического сюжетов о сотворении мира и месте в нем Человека. Она, как мост, соединяющий берега тысячелетий. Невысохшая кровь первого братоубийства на Земле сочится сквозь новейшую историю Дагестана, шире – Кавказа. Еще никогда в этом благословенном краю так яростно брат не шел на брата. Словно пробил час Каина. Человеческое нутро «съедает жалкий червь», но в отличие от библейского Каина, в ужасном раскаянии от содеянного носившего на себе тело убитого брата сорок дней «с печалью безысходной», нынешние Каины раскаянием не терзают свою душу. Вряд ли автор умышленно провоцировал в тексте подобные ассоциации, но таков удел поэзии – шлифовать камни вечности: «Из века в век перо проходит вброд, чтоб слог Поэта обрастал веками».

«Век мой, зверь мой, кто сумеет заглянуть в твои зрачки и своею кровью склеит двух столетий позвонки. Чтоб вырвать век из плена, чтоб новый век начать, узловатых дней колена нужно флейтою связать», - этот творческий меморандум О.Мандельштама абсолютен для каждого художника. Именно искусству приходится шлифовать шрамы истории, восстанавливать психику целых народов. Как никогда, мы сегодня нуждаемся в Храме Духа, а нам предлагают Дом бытовых услуг для тела. Драматическая поэма «Муки рая» обращена к душе и разуму. Она – о человеке, который «борется всю жизнь с самим собой, собой являя Зло и Добродетель». Это – великолепное пособие каждому, кто готов воспринимать картину мира во всем величии Божественного замысла. На станицах драмы этот замысле обретает живую плоть конкретных персонажей. Драматические судьбы библейских героев – проекция современности, ибо так же, как и тысячу лет назад, человек страдает и терзается, кается и мечется, и так же безысходна материнская тоска по убиенным детям, как некогда скорбь праматери Евы по душам своих сыновей - убийцы и убиенного: «Как на земле дальше жить и с враждой, и с любовью, Каин, сын мой, подскажи, моя радость и боль».

***

«Ни одна душа не понесет чужого бремени» (17:15), - сказано в Коране. «Свой ад и рай ведь каждый носит сам в своей душе, а истина у Бога», - скажет Авель старшему брату, объявившему о намерении убить его. С великодушием человека, взявшего на себя миссию жертвы перед Богом во спасение будущих грехов мира, Авель прощает братоубийство. «В тот день Господь не принял твоей жертвы, но эта, верь, уже на небесах», - последние слова Каина. Спокойствие праведника, с которым Авель принимает смерть, спокойствие от сознания, что «истина у Бога», резко контрастирует с трагизмом Каина, обезумевшего от собственного поступка. То, что советовал ему Дьявол («Ты в Авеле убей вначале веру, он после сам как человек умрет») случилось с ним самим. С той минуты, как замолк Авель, «застыла Каина душа» («Его мученье – час, мое же – вечность»). Он так и не разгадал предсмертной фразы брата: «Ведь истина у Бога». В ней, в этой фразе, заключена проблема Зла и Страдания в священных писаниях, которую Бадрутдин осмысливает в коранической традиции: не Бог наказывает человека, отвращая его от Добра: человек сам порождает Зло, отклоняясь от указаний Господа, поощряет свои земные страсти и слабости, пуская в душу шайтанов. «Так ты не смог понять, что я внутри тебя живу, вселился незаметно в ваши души, вступили вместе мы в смертельный бой, и Судный день последний вместе встретим»,- скажет в конце поэмы Дьявол. Вообще, образ Каина, его тема в поэме выписаны в контексте вечных проблем бытия. Вопрос, который он задает Дьяволу, тысячелетиями волнует человечество: «Но если мир для блага сотворен, откуда Зло, несущее несчастья?» От человека! «Он первым преступил заветы Бога, Первым зло посеял на земле». И это тот наместник Всевышнего, перед которым Творец заставил преклонить колени всех, и только Дьявол отказался, за что и был низвергнут с Неба на Землю. «Так в ком начало Зла и как мне жить с твоим отцом и в мире и в согласии?» - с обидой вопрошает Дьявол Адама. Попирая законы Творца, человек вступает в конфликт с самим собой, с окружающим миром, с близкими, судьбы которых разрушает. Неприкаянность, злобствование, зависть – вот самонаказание, предусмотренное для человека Всевышним. Вместо божественного света в душе его наступает мрак. «А что за зверь так пользуется мною?»,- в ужасе от собственного самоедства спрашивает Каин. И этот зверь – он сам. За что Каину такие страдания, ведь он во всем стремился быть покорным Всевышнему? («Стремлюсь к Нему с усердием, но Авелю благоволит Господь. Готов я на алтарь поставить жизнь, чтоб доказать Ему свою смиренность»). Обиды Каина вполне обоснованны. Он – первый сын, такой же труженик, как Авель, так же предан родителям, покорен Всевышнему, но лаской он обделен, Господь не принимает его жертвы, и часто Каина по-человечески жаль. Его образ очень внятно расшифровывается в коранической традиции. Вот в чем конфликт его души: с позиции ислама, смысл страданий – в неведении человеком замысла Творца, о чем Каину напоминает Дьявол: «Ключи к сердцам в деснице у Творца, и он же Сам назначит час приятья, Твое, как видно, время не пришло, но ты в мольбе усердствуй и в молитвах». Не вняв голосу Создателя, Каин обрек себя на саморазрушение.
Согласно Корану и Сунне, наместник Всевышнего (человек) получил возможность жить по Закону Божьему, при этом он наделен свободной волей в выборе собственного жизненного пути. Одновременно Создатель предусмотрел для него возможность самонаказания в случае схождения с «правильного пути», то есть нарушения заповеди Всевышнего (3:117). Чем сильнее отклонение, тем строже самонаказание, и облегчить его может только Бог. Как ни странно, именно Дьявол возвращает Каина в лоно Творца, ведь только там – спасение от терзающих его обид и темных страстей: «На стыке двух миров проходит жизнь И в вашей власти сделать нужный выбор. В душе своей ты веру сохрани, И будучи слепым, опять прозреешь». Возвращение в рай, к гармонии возможно через «мольбу очищенных сердец».
Тема Дьявола звучит в поэме в особенном соответствии Корану. Создавая мир, Творец наделил разумом ангелов, сотворенных из света, и джиннов, сотворенных из особого огня, среди которых есть верующие и неверующие, добрые и злые. Из них же самих посылались Пророки (6:130). Сатана (араб. Иблис), самый умный из джиннов, был приближен к Богу с правом находиться среди ангелов. Даже ослушавшись Творца, он признает Его величие и мудрость, безграничную власть над всеми, а главное, необходимость веры. Вот только безмерная гордыня давит на него: «меня намного раньше из огня Ты сотворил, его ж слепил из глины! Мой сан в десятки тысяч раз превыше человеческого званья. Ужель пред ним мне голову склонить и растоптать в пыли свою же гордость?» Но только ли поэтому Сатана ослушался Творца? По версии известного арабиста Михаила Пиотровского, Иблис «счел поклонение кому-либо, кроме Аллаха, нарушением истинного единобожия, тем самым он проявил веру в Аллаха, но не выдержал испытания повиновением. Согласно мнению многих суфиев, Сатана в конце концов все-таки будет прощен Аллахом». На самом деле, все поведение Дьявола подтверждает возможность Божеского прощения. Какие бы поступки ни совершал Дьявол, его разум всегда на стороне Создателя. Если гетевский Мефистофель искушает человека прагматично, то здесь Дьявол, ввергая Адама и Еву в грех непослушания, дает им одновременно опору: «крепи свой дух, в душе лишь ощущение, ведь только дух – хранитель светлых дум!» При изгнании их из Рая Дьявол грустно прорицает: «Красу земную и чистоту небесной синевы твои ж потомки предадут забвению. Затем друг друга в злобе изведут в объятьях ярых зависти друг к другу». В этих словах нет злорадства, победного торжества от удачи искушения, лишь горькое предвидение судьбы, что уготована так любовно сотворенному Всевышним миру, и совет Еве звучит, как слабая попытка сберечь эту гармонию: «Служи любви и Рай себе воздвигни, чтоб душу вновь в небесный рай вернуть». Собственно, как только был создан Адам, Дьявол сразу же объявил о соперничестве с Богом за него, упрекнув Творца: «Землю ты врагу доверил». И чей он враг? «Он сам себе и враг, и ненавистник, Но недруга он видит лишь во мне. Когда один наедине с собою осознает, Что главный враг – он сам». Возможно, желание отомстить Адаму возникает у Дьявола совсем не по причине унижения его изгнанием с небес, да и сам замысел дьявольского искушения родился не без ведома Всевышнего. Сказано в Коране: «Бог сотворил все сущее и придал ему должную меру» (25:2). Под «приданием меры» подразумевается наделение судьбой. Значит, поступок Дьявола уже был предопределен Творцом. Именно об этом свидетельствует в поэме сцена искушения Евы Дьяволом в обличии змея. Если все в воле Создателя, и Он знает все наперед, то и «дьявольские проделки» не могли быть для Него тайной. Иначе Он просто не позволил бы свершиться этому замыслу. Тогда для чего он сделал это? Ведь каждый Его замысел имеет высший смысл.
Тысячи раз поэты писали о душе, которая «обязана трудиться», и это назначение замыслил Торец. Это Он через Дьявола посылает Еву «проделать путь тернистый» на Земле, ибо какая же работа для души в Раю? Это сначала Бог поместил туда первых людей, чтобы «оградить их от земных забот». Но как же познать тогда Добро и Зло, и для чего Душа? Об этом, кстати, Еву спрашивает Дьявол: «Не кажутся ль тебе блаженства рая твоей души прохладною тюрьмой?» Парадоксально, но «князь тьмы» произносит далее: «Я слово дал освободить тебя из тягостной неволи». Так кто же здесь среди победителей: Творец или Дьявол? «Бог лишь тех лишает райского блаженства, кому тот рай он сам же подарил», - резюмирует Поэт.

***

Поэма Бадрутдина «Муки рая» насыщена интеллектуальными потоками, побуждающими читателя к собственным, индивидуальным трактовкам сюжетов тысячелетней давности. По сей день они не утратили смысловой глубины и дают ответы на самые сокровенные вопросы. Безусловно, автором используются традиции всех Священных Писаний, но мы акцентировали внимание на исламской, коранической традиции, которая так очевидна в поэме. Еще не все смыслы Корана расшифрованы, и в этом тоже виден Божий умысел, о чем говорится в самом Послании: есть ясно изложенные аяты, а есть многозначные. «Но не открыть их значения никому, кроме Бога и умудренным в знаниях» (3:7) В ожидании личностей такого масштаба нам лишь остается воспользоваться великой силой литературы, позволяющей прочувствовать глубину Откровения через художественное слово. И за это автору поэмы – низкий поклон.
Нет в Исламе ни у кого монополии на высшее знание. Вечно ищущий разум, рефлексия, движение личности по восходящей к верхним ступеням эволюции – веление Всевышнего. Ислам – это религия действия, религия творческой свободы. Чтобы постичь Откровение, нужно «усердствовать на стезе познания». И поэма приобщает читателя к сомыслию, к философствованию о замысле Создателя, о прямом пути к Нему. Такой духовно интеллектуальный источник особенно нужен молодым, и как автор Бадрутдин имеет абсолютное право провести своего чтителя по лабиринтам Духа и Разума, открывшимся ему в непомерных усилиях поэтического поиска, когда «все боли мира обручем тугим сжимают сердце».
Как далеки мы от Божественной Истины! А сегодня еще дальше, чем сотни лет назад. Самонадеянно возомнив себя ретрансляторами духовных знаний, плотно запечатали их ритуально-обрядовым скотчем, как челночники пакуют свои баулы. Мы упростили интеллектуальную жизнь в Исламе, истинное понимание которого должно открыть нам мощь этой религиозно-философской доктрины. Перо поэта Бадрутдина приближает Познание. Появление поэмы «Муки рая», безусловно, событие не только в культурной жизни Дагестана. Поэт исполнил свою миссию, теперь очередь за нами, читателями.