Мариян Шейхова. Диалоги с Данте. Издательский дом "Эпоха". 2011 год.
Мариян Шейхова - поэт из Дагестана. Одним уже этим интересна книга. Увы, почти неизвестны современные кавказские писатели. Есть ли они? О чем пишут? Кто способен рассказать без фальши и истерики о реальной жизни Кавказа?
Есть прекрасная молодая Алиса Ганиева, чья проза о Дагестане, на мой взгляд, очень важна, и если Алиса и дальше будет идти по этому пути - проводницы читателя-туриста по горным тропам - дорожка ее будет делаться все опаснее. Есть умный и смелый Герман Садулаев с прозой о Чечне во время войны и между двумя войнами и публицистикой о Чечне теперь. Есть яркий Арслан Хасавов, пишущий о грозовом Кавказе и одержимый поиском справедливости.
И вот - Мариян Шейхова, чья книга тоже на русском языке. Книга стихотворений и двух поэм. Издана в Махачкале. Главное, что есть в книге - искренность. Шейхова говорит о том, что ее мучит - цветасто, захлебываясь образами, от рифмованных стихотворений переходя к белому стиху. Наверняка, в другие времена Мариян была бы почитаемым лириком Дагестана и писала бы в основном о природе. Нет, конечно, и о любви, и о долге, и о чести, и о традициях... Но все же, мне кажется, Шейхова, как и многие писатели Кавказа, создана, чтобы писать про природу. Она чувствует мощь и хаос природы - суровой и вольной, ее вскормившей и воспитавшей.
"На каменных трезубцах Турчидага струится сок гранатовых рассветов,
Упругий день взбирается по кручам, чтобы спустить с вершины облака..."
Но книга, прежде всего, о бесконечности войны. Читая стихи Шейховой, забываешь, что это стихи, потому что в них боль. Самое сильное в Шейховой - готовность не только осудить преступления и ошибки тех, кого осудить легче, но и покаяться за соплеменников. Даже о своем трагически погибшем отце она пишет с неожиданной прямотой:
"Он так и не понял, что дух не должен быть таким жестким, поэтому дети не помнят его лица".
Но и эта, почти обличительная прямота - таинственна для человека, не знающего Кавказ. Кавказ Шейховой - это еще и сонм погибших, изнаночная страна теней. Чужая гибель, ставшая привычной, и на самого автора накладывает тень, как бы отпечаток пережитой клинической смерти. Можно ли придираться к стихам - к рифмам, метафорам, точности фраз - если одно из стихотворений "Беслан" начинается такой цитатой: "Я похоронил затылок сына"? Шейхова нигде не кричит. Но ее слова усиливает эхо боли.
"Кто-то сказал,
что горе должно быть тихим.
Пеленаю свой крик
в вашем сердце -
простите за боль.
Будет тихой она,
словно желтый цветок облепихи,
и рассыплется память -
забытая тихая моль".
Даже там, где не про войну, все равно - грусть и тоска. Здесь же в книге - "Путешествие русской учительницы Эльвиры Горюхиной на Кавказ", поэма в виде ритмизированной прозы, записанная по мотивам воспоминаний учительницы и журналистки о поездках через огонь, стрельбу и страдания. И наконец, поэма "Диалоги с Данте". В каждом стихотворении первая строка повторяет ту же, что у Данте. И строки оказываются зловеще актуальными.
"Скажи - в Романье мир или война?", "Где сын мой, почему он не с тобой?", "Отчизна с вами у меня одна"...
Последнее - очевидно. Шейхова не отделяет себя от России, и такие книги позволяют России понять себя.
