21 февраля - Международный день родного языка.
С конца двадцатого века возросла роль информационных технологий в международных отношениях, формируя новый уровень связей между странами и народами. Принято так, что событие весомо, когда о нем широкой публике рассказали средства массовой информации.
Как вы о нас узнали?
Российско-кавказская аномалия
Российско-кавказская аномалия
В «теплой Сибири» есть гражданское общество. И поверьте, оно неплохо выглядит
Кавказ всегда был сложным регионом России. Здесь в небольшом пространстве смешались религии, народы и этнотерритории. Здесь социальный протест легко переходит в межэтническое противостояние, а земельный вопрос всегда увязан с национальным. Здесь незатухающее этническое брожение имеет политический привкус. Наконец, здесь религия больше чем вера в Бога. Здесь лежат мины, которые федеральный центр никак не может разминировать. Мины, которые будут взрываться в нужный час. Как ни странно, не от накормленных животов изменится Кавказ, а от идеи, которую ему сможет предложить Россия. Еще никогда она не была так бездарно-беспомощна в кавказской политике, как сегодня.
Кавказский Дом горит. Заливать пожар пафосным елеем о дружбе братстве и любви – фарисейство. Кавказцы всей историей доказали свою приверженность России. И это ее проблем, что сегодня Русь птица-тройка споткнулась о Кавказский хребет. Уж не потому ли, что мчит она по российским просторам Чичиковых. Вот и не знает, куда несут ее кони.
Как-то сам собой мой монолог получился в жанре «от нашего стола - вашему престолу». А резкость суждений оттого, что слишком буквально восприняла установку президента Медведева: «власти не нужно экспертное облизывание».
Россия воюет с Россией
В дни, когда Россия пафосно и масштабно праздновала 65-ю годовщину Великой Победы, незаметно для большой страны близкие и родные справили сороковины жертвам теракта в московском метро 29 марта. И в положенный срок души невинно убиенных обрели вечное пристанище в небесной высоте, где, может быть, встретились с душами тех двух несчастных молодых женщин, взорвавших их. Несчастных потому, что по чьей-то воле стали живым орудием убийства. Они обе закончили ту же российскую школу, что и их жертвы. Одна из «шахидок» имела два высших образования и преподавала детям информатику. Как на них оказался «пояс шахида»? И в этом есть страшная аномалия новейшей кавказской истории, об истоках которой мы давно спрашиваем себя и почти знаем ответ. Вряд ли он интересен Москве, но для народов кавказских – судьбоносен. Наше будущее засасывает в свою смертоносную воронку «смерч тайной силы». Эта точная метафора принадлежит дагестанскому поэту Миясат Муслимовой. Если бы не этот смерч, то может быть «девочки с несозревшими сердцами не успели бы обернуться поясом смерти и мальчики, с когда-то пухлыми щечками прикасаясь к холоду оружия, никогда не забывали бы руку матери ведущей их к дому…» Когда время начинают осмысливать поэты, значит «трещина мира» прошла через их сердца. Кавказ уже заговорил их голосами: «здесь пыткой похищенья и тюрьмой твердыни гор и реки отравили, выпрашивают матери с мольбой своих детей и обмывая раны обманутых сынов тоской Корана, как боль земли стоят передо мной».
С терроризмом нужно бороться. Бороться беспощадно. Но ситуация в регионе складывается по известной традиции «лес рубят – щепки летят». Возрождается страшный по своим последствиям принцип «сын за отца отвечает». Часто после очередного убийства боевика, преследованию подвергаются члены его семьи, дальние и близкие родственники. Клеймо пособника террориста легко наклеивается на людей, не имеющих к нему никакого отношения. Таким образом, воспроизводится терроризм, ибо людей просто загоняют в тупик. Нередко к этому прикладывают руку СМИ. Пример медийного экстремизма - публикация в «Комсомольской правде» (9 апреля 2010 г.) портретов 22 дагестанский женщин в хиджабах, где на первую полосу был вынесен заголовок «Пособницами террористов стали 1000 вдов и сестер дагестанских боевиков». Во-первых, большая часть информации сфальсифицирована. Во-вторых, «вина» этих женщин только в том, что волею судьбы они стали сестрами и женами боевиков. В-третьих, имела ли право газета с 35-миллионным тиражом объявить их вне закона, раньше, чем это сделал суд? Результатом журналисткой провокации стало преследование этих женщин. У многих из них дети, в том числе сыновья. Какой выбор они сделают в будущем, догадаться не трудно. Создать на территории России отдельное гетто, предложил руководитель следственного комитета Бастрыкин. Иначе как объяснить его призыв к поголовной принудительной дактилоскопии жителей Северного Кавказа, а так же перерегистрацию всех транспортных средств. Какие еще безумные инициативы родятся в случае повторения терактов в столице.
Не все до конца ясно в московской трагедии, но очевидно одно – на Северном Кавказе булькает кровавый бульон из человеческих судеб. Сколько жертв еще затребует он? На этом фоне так жалок и циничен поток словесной шелухи, скрывающий истинную суть вещей и острее понимание бессмысленности загубленных жизней, проглоченных Молохом бездарной большой политики.
Пошёл второй месяц московской трагедии. Отшумели истинные и показные страсти. И стало ясно – страшное еще впереди. Даже если все российские спецслужбы явят чудеса профессионализма, пока все, что происходит на Кавказе, будет происходить, теракты продолжатся. После Москвы уже рвануло в Кизляре, Карабулаке, Нальчике… Да они и не смолкали в регионе. Это когда Москву взрывают – шумно. А теракт в горах – это всего на один репортаж в выпуске новостей и пару политических монологов. Замелькают одни и те же лица, произнесут одни и те же речи, зазвучат привычные мифы. И снова Кавказ останется один на один со своей бедой и своими вопросами, на которые у Москвы нет ответа. И это, пожалуй, главное, что обнажили теракты в центре столицы.
Укрепить, закрепить, реформировать… Не пройдут, не запугают… Вся риторика силовая, оборонительно-наступательная. Она четко очерчивает портрет врага и территорию его дислокации. Место, откуда идет угроза, прочно засело в сознании россиян. После теракта на дверях подъездов моего дома появился плакат, грамотно написанный и насмерть приклеенный: «Помни! Каждый кавказец – потенциальный террорист, который может в любой момент взорвать бомбу и ты никогда не увидишь своих близких». Знаковые слова подчеркнуты красным. Район наш - не спальный. Напротив дома сияет огнями «Газпром» - колосс большой политики. А на окраине Москвы уже подожгли общежитие с «чёрными». Сколько еще таких санитарно-очистных мероприятий предстоит? Но страшны не скинхеды в Москве или «лесные братья» на Кавказе. Те, кто их породил, те и отзовут своих рекрутов в нужный час. Страшна разруха в общественных мозгах , особенно в мозгах горского социума, для которого Россия перестает быть Родиной. Между нею и Кавказом вызревает цивилизационный раскол. У русской культуры все меньше агентов влияния в регионе и уход русских из республик лишь ускоряет этот процесс. В начале третьего тысячелетия мы возвращаемся к исходной точке нашей совместной истории – началу кавказской войны. Тогда в XIX веке на Северном Кавказе столкнулись два цивилизационных проекта, или две модели реформации горского бытия – ислам и русская культура. Победу последней обеспечили капитаны Тушины, казаки, близкие по духу горцам, и терпеливый русский солдат. Если бы тогда по региону курсировали нынешние «патриоты» вряд ли Россия победила бы. Есть ли гарантия, что в условиях кризиса социальный протест в регионе не примет аналогичную форму. Все очевидней, что мусульманская идея становится альтернативой российскому проекту.
Да и есть ли он - этот проект? Сделанное Северному Кавказу обрезание, лишь подтверждает растерянность Москвы. Через отделенные ныне казачьи массивы империя интегрировала горцев в российскую государственность. История Ставрополя, Ростова, Краснодара тому свидетельство. Адыгею готовят к соединению с Краснодарским краем, поэтому вопреки географии от Северного Кавказа ее вообще отделили. До сих пор Северным Кавказом считался перешеек от Каспийского моря до Черного. Нынче его обрубили до Ставрополя. Вот и весь проект.
Но так или иначе обустроить Кавказский Дом без его хозяев - не получится. Их настоящие лица должна, наконец, увидеть страна. Настоящие лица Кавказа – это то самое гражданское общество, к которому взывает президент России. Поверьте, оно есть и очень неплохо выглядит. К тому же еще - мыслит. И если команды федеральных каналов получат соответствующее задание, Россия увидит огромную массу лиц «кавказской национальности», которым есть что представить большой стране и не без пользы для нее.
На недавнем совещании в Истре с членами президентских советов по культуре, науке, искусству и образованию глава государства посоветовал почаще использовать в качестве героев представителей именно этих сфер, как «носителей идеалов и ценностей…» Посоветовал слишком деликатно, отпустив индульгенцию отечественному кинематографу «Это отдельный мир, который, по сути, не регулируется государством. Да и не надо государству спускаться в эту сферу, но, тем не менее, какие-то векторы развития государство должно обозначить». Но если государство, выделив тому же кинематографу миллиарды, не собирается «спускаться в эту сферу», как же быть с заявленной стратегией модернизации страны, где особым пунктом значится «создание единой российской нации», куда надеюсь, входят, в том числе и северокавказские этносы. Только всей мощью государственной идеологической машины можно разрушить тот вредоносный для самой для России образ Кавказа, десятилетиями формировавшийся с помощью все той же государственной машины. Ведь так называемое рыночное телевидение и большинство печатных СМИ имеют разные формы государственной собственности. Кроме того, перезагрузка всех средств массовой информации по части образа страны есть - задача стратегическая. Запад понял это давно. Вся история становления ВВС – свидетельство собирания английского народа в единую общность посредством СМИ. Действующими лицами политики английской короны в радиоэфире (потом в теле -) становились шахтер из Уэльса и домохозяйка из графства Кент. А сколько лет трудился Голливуд, чтобы сегодня афроамериканец Обама стал президентом США?
Пора определить, кто должен осуществлять представительскую миссию нации в публичном пространстве. Для русских это важно особенно, потому что именно они являются государствообразующим ядром. То «ядро», которое нам демонстрируют сегодня (особенно на ТВ), это какая-то «ядрёна мать». Это полная дискредитация русской идеи, уничижение русского народа, по ментальности предназначенного Творцом для «плавильного котла», что он уже много веков с успехом осуществляет. Так кто и зачем придал русскому лицу такое жалкое выражение, а кавказскому - такое свирепое?
Уж второй десяток постперестроечных лет идеи патриотизма в кинематографе (и не только) отрабатываются на кавказской теме. Мы давно заменили собой образ немецких фашистов и афганских «духов». Не экзотическая ниша нужна сегодня Кавказу в информационном пространстве: бурки, лошади, кинжалы и горцы в жанре «мы тоже люди, мы тоже любим»… Нам нужно полноценное присутствие в общероссийском политическом и культурном пространстве. Наше видение проблем изнутри глубже и точнее. Державным высокомерием или политическим недоверием можно объяснить то, что Северный Кавказ в Общественной палате представляет Максим Шевченко? Это что, демонстрация нашей культурной недоразвитости или гражданской неблагонадежности – в семи республиках не нашелся ни один достойный кандидат на эту роль! И действительно, судя по СМИ, представительскую миссию нашего региона осуществляют боевики и милиция, между ними коррупционные чиновники. Правда, масштаб их в отличие от федеральных коллег – крошки от бюджетного пирога. Нет запредельной кавказской коррупции - есть общероссийская гигантских масштабов. Не имеют горцы в этом смысле никаких эксклюзивных наработок. А вот наша пресловутая клановость отличие от общероссийской имеет: в переводе на социологический язык она означает структурированность общества. Роды, тейпы, кланы поддерживают этносолидарность. Традиции определяют отношение к детям и старикам, иерархию функций мужчины и женщины, общественную взаимопомощь. Семья не утратила у нас роль социального института. Она по-прежнему сохранила свои функции передачи духовного опыта. При всей деформации национальной культуры, еще велика роль старших, не прервана связь поколений. Городская (индустриальная) элита не обрубила свои деревенские корни, родовые дома в селе тщательно сохраняются. Все это при умелом использовании может стать мощным рычагом управления кавказским социумом. А мы все время слышим от столичных этноведов: «они не вписываются в нашу культуру». При этом уголовно-правовые понятия подаются как цивилизационные нормы. Нет воров с этноспецификой, и убийцы совершают свои мерзости без национального колорита. Мошенник и хам одинаково отвратительны при любом разрезе глаз. Не конфликт культур, а столкновение города и деревни рождает неприятие маргинального поведения (в том числе и моих кавказских сородичей) у нормального российского обывателя. Но разве на этом выстраивается контактная зона. Прежде нужно определить существуют ли принципиальные различия между русской и северокавказской (горской) культурами, что утеряно и сохранено обеими. Может, тогда мы вернемся к прошлому опыту нашей совместной истории, когда Кавказ «оттого так сильно притягивал многих российских людей, что помогал им отыскать, понять самих себя, заново открыть смысл, суть таких начал как дружба, честь, свобода». Где ныне интеллектуалы, равные автору этих строк Натану Эйдельману, для которого кавказская история и кавказская культура была частью российской истории и культуры. Его кавказские этюды должны лежать на столе у политконструкторов как учебное пособие, как инструкция к применению. Жалко, что недавний юбилей ученого не стал культурным событием и в регионе и в центре. Как не хватает сегодня таких деликатных проводников в иные культурные миры. А ведь всего столетие назад поиски ответов на извечно русские вопросы шли на кавказской почве. «Теплой Сибирью» называли наш вольнолюбивый край, здесь ссыльное российское инакомыслие получало подпитку свободного духа: декабристы, польские повстанцы, опальные поэты и писатели. Их мощная ителлектуальная инъекция оживила кавказскую общественную мысль. Давно в небытии Пушкин, Лермонтов, Толстой. Нет с нами, таких как Эйдельман. Личностей нет. Ликов! Одни мордашки и физиономии. И сплошные политмассовки. Публичное пространство пропитано ложью. Люди потеряли ощущение чего-то настоящего, масштабного. Для горячей кавказской крови застой и пустота взрывоопасны. Нужна идея служения! Во имя чего! И тогда эффективный менеджмент действительно станет эффективным.
Кавказ никогда не был для российской империи колонией в полном смысле этого слова. Он скорее был интегрирован в общероссийскую государственную систему. Как отметил Ленин, Россия сначала политически завоевала Кавказ, и уж потом приступила к экономике. При этом русская культура использовалась как мощный механизм ассимиляции региона.
Демократическая Россия унаследовала в кавказской политике худшее из имперской практики. Царская власть всегда искала общий язык с вождями, относясь к горским низам так же, как и к собственному народу – не уважительно. Да и к приближенной знати проявлялось недоверие и высокомерие. В первый эшелон их не допускали, а попользовавшись, часто предавали. Подобное отношение к местной политической элите оттянуло падения имамата Шамиля: перешедшие было к русским его соратники, возвращались под зеленые знамена ислама, оскорбленные царским пренебрежением. Информация, полезная к размышлению. Сегодня у России на Северном Кавказе все меньше проводников ее политики, в том числе среди правящей элиты. Здесь скорее собрались игроки, принявшие правила, заданные федеральным центром. У президента нет обратной связи с народом. Он обязательно должен знать, чем живет маленький человек, на котором этот хрупкий кавказский мир пока еще держится. И, наконец, в этом диалоге власть-общество, если он когда-то состоится, должна принять участие аристократия Духа, которой в кавказском пространстве всегда отводилось особое место. Появление в России демократической партии, настоящей, а не декоративной, больше всего ждут на Северном Кавказе. Зажатая в тиски вертикали горская цивилизация утрачивает органику развития, естественную (традиционную!) потребность к демократии. Не находя каналов в легальном поле, ищет возможные выходы. В публичном пространстве уже звучат неудобные для Москвы вопросы, и ответов на них пока не последовало. Все они о судьбе родины - «кто втоптал ее косы в песок, и кровавой строкою пишет черную книгу безумья и смерти ее сыновей?» На смену Кайсыну Кулиеву и Расулу Гамзатову идут другие поэты. Скорбное время выбрало их из потока, чтобы эпос новейшей кавказской истории обрел своих сказителей. Эпическое Слово уже зазвучало. Оно мощнее всяких политологических выкладок:
Я слышу гул земных разломов и шум разбуженных камней,
Гортанный клекот Вавилона и ропот вырванных корней.
Глухую ярость камнепадов и плит старинных тишину.
Дымится пепел воскрешений у спящей вечности в плену.
Играет мальчик вертикалью и дышит времени в пупок,
Вернется слово бумерангом и шов наложит на висок.
И кровью спекшиеся раны уйдут с землей на дно морей,
Чтоб сбросить бремя жалкой славы слепцов, играющих в царей!
Эти стихи стоят того, чтобы процитировать их полностью. Они написаны недавно. Их автор – женщина, в них - настоящий Кавказ. Ни «другой», ни «мирный», ни «российский», как принято сегодня маркировать нашу территорию, а настоящий – вопрошающий, скорбящий, созидающий. С этим Кавказом нужно учиться вести диалог. История российского диссидентства –
тому подтверждение, оно начиналось с кухонных посиделок, потом Слово перемещалось на страницы изданий типа «Метрополь»… Что случилось вследствие проведенной «идеологической диверсии» мы помним. Вся русская литература – иллюстрация воплощения идеи в практику. Тургеневский Базаров отрицал все старое, его нигилизм родил Рахметова, которого Чернышевский укладывал спать на гвозди, готовя к революции, горьковский Павел Власов возглавил все рушащую толпу. Северокавказские базаровы и рахметовы уже действуют каждый на своей поляне. А вот павел власов еще вызревает. Какие лозунги будут написаны на его знаменах, мы узнаем уже очень скоро. И, может быть, в отдельно взятой республике. Дагестан - в первых рядах группы риска. Республика имеет открытые границы на суверенное Закавказье, исторические прецеденты создания государственности (имамат, Горская республика 1918 г.), правящую элиту, знающую правила политического торга с центром. А торг может быть вполне уместен, тем более что рост социальных протестов прогнозируется в Сибири, на Дальнем Востоке, в Калининграде… Может статься не до Северного Кавказа будет: «призрак бродит по России, призрак Пикалева…» А тут еще Киргизия напомнила, как легко воспламеняется «красный петух» народного гнева. Просчитана ли реакция региона на кризисный спад всех жизненных функций российского государства? Очевидно, нет! Иначе кавказская стратегия не была бы такой топорной. Коллегиальный Суслов оказался немощен по отношению к кавказскому масштабу. Он так далек от прагматического использования кавказского разнообразия, где, сколько народов, сколько национальных характеров, столько же моделей управления ими. Махать кнутом здесь небезопасно, но держать его наготове нужно. Для общей пользы. Политика пряника развращающа и неэффективна. Так что же? Как ни странно, здесь приемлемы обычные демократические институты, утраченные Россией: гражданский диалог, харизматичные политики с высоким индексом доверия, здоровая конкуренция в бизнесе, состязательное (а не договорное ) продвижение по властной вертикали. Это и есть нормальные механизмы функционирования «разумного большинства», о существовании которого столичные эксперты вряд ли подозревают. В зоне их внимания как раз «агрессивное меньшинство» - стреляющее и взрывающее. Отсюда унылая убогость политтехнологических акций, которыми подменяется так необходимый региону идеологический проект. Нужна мощная объединительная русская идея. Конструирование общего будущего должно иметь общий план действий. Кавказ вибрирует патриотизмом, энергетика которого в младом и старом. Как совместить ее с нынешними состоянием русского Духа: «В России нация ушла в отпуск, она спит сейчас. Бог сказал, что его нет. Высокие цели еще не рождены, хотя, на мой взгляд, прежние исчерпаны». (А. Азуан «Новая газета» 9.12.2009г.)
Мы доживаем, донашиваем, доедаем остатки интернационализма. Времени собрать всех на обустройство России ровно на мое поколение. Нынешнее - наши дети и внуки - находится в пограничной ситуации, где советское прошлое вступило в конфликт с новейшей историей. Что делать – не ясно. Но уж точно не Селигерами формировать их пророссийскость, и не «инкубаторами» по созданию элиты. Идеология молодых уже вызревает. В ней – отчуждение и от России, как цивилизационного центра, и от собственной власти в регионе. И это пострашнее терактов. Новое поколение, получившее образование в лучших европейских и российских вузах, вооружено не гранатометами, а инновационной стратегией – информацией, фундаментальными знаниями и политической позицией. Они исповедуют ислам иджитихада – познание себя и места своей религии в новом глобальном мире. А это помощнее, чем тротил и маргинальный ваххабизм. Зов крови, столь сильный в северокавказской ментальности, непременно призовет их когда-то на родину. Они вернутся в республики с новым пониманием значимости Кавказа в мировой геополитике, его востребованности и Западом и Востоком. Куда повернут их политические пристрастия? Об этом нужно думать сегодня и торопиться найти с ними общий язык.
Объединяй и властвуй!
Это единственный продуктивный принцип кавказской стратегии. Он должен незамедлительно получить практическое воплощение, хотя бы по причине здравого прагматизма, если федеральная власть рассчитывает на Северный Кавказ, как южный форпост государства.
Регион наэлектризован распрями – межэтническими, религиозными, социальными. По сути, в республиках уже началось гражданское противостояние, разница только в горючем материале. При таком раскладе ислам может стать той самой единственной объединительной идеей для всех. Еще одну кавказскую войну, тем более на религиозной основе, Россия не выдержит. Никакие армейские операции и погранзаставы не остановят реакцию распада в этом этнореакторе. Всевозможные концепции о первородстве, об исконности территории, о праве на этническую сатисфакцию лишь ускоряют ее. В основе большинства межэтнических претензий лежит жажда исторической справедливости - возвращение «исконных территорий». Возможно ли удовлетворить ее в регионе десятки раз перекроенном со времен начала колонизации края Российской империей, потом советским администрирование и депортацией народов. Этнополитические узлы, сформировавшиеся с приходом России на Кавказ, не только не распутаны, а еще глубже затянуты. Минимизировать остроту исторической памяти - обязанность Москвы. Сам регион с этим не справится. Уже не справится. Хотя традицию мирного сосуществования имеет. Ни территориальных, ни этностатусных претензий в дороссийской истории Кавказ не имел. Были набеги, военные столкновения, но народная дипломатия разработала мощные регуляторы порядка в кавказском доме. Одним из них был маслиат, как институт примирения. В обществе человек должен быть равен человеку – такой принцип лежал в его основе. Неправый всегда агрессивен, поэтому на уступки первым идет правый. Сильный должен уступить. Это называлось народной демократией. Сработает ли она сегодня?
Важно понять главное: Кавказ - это целостное, политическое, экономическое и социокультурное пространство. Все народы его, как сообщающиеся сосуды. Такой Кавказ, видимо, пугает современную Россию. Да и всегда пугал. Потому принцип «разделяй и властвуй»стал основным в политике. Известный наказ Екатерины II своим генералам восходил к римской традиции divide et imperia: «Разногласие между горцами облегчит наше предприятие (покорение). На это дело и денег не жалеть». Русский историк XIX века П.Г. Бутков, осуждавший подобную имперскую стратегию, отмечал: «Наблюдаемо было правило древних римлян, что бы для пользы Кавказского края ссорить между собой разных кавказских народов, дабы они, ослабляя свои силы оставляли больше нас в покое». Но в России нынче демократия, пусть и суверенная. К тому же этот мятежный регион определяет внутреннюю политику страны, давно живущую по «кавказским законам». Пресловутая вертикаль, упразднение выборов глав субъектов, всевозможные ограничительные законы, в том числе по СМИ – весь этот российский хоррор зародился в кавказских горах. Еще никогда, как сегодня Кавказ не имел такого влияния на общественно-политическую атмосферу страны. Следовательно, не ослаблять надо силы «разных кавказских народов», а укреплять их, собирая в единый кавказский дом, «дабы они оставляли больше нас в покое». Пока же демократическая Россия ведет себя как империя, точнее как «суверенная империя». Расставляет в республиках своих прокураторов, выписывает рецепты от кавказских болезней и даже оплачивает лечение. И никакого эффекта. Так может употребить народные средства? Высокомерие демократов по отношению к инородцам – это российский оксюморон. Империя имела на это право, она холила и лелеяла провинцию, потому что четко понимала назначение своих окраин - или форпост или экономический донор. А тут - ни того, ни другого. И ничего, кроме пустых хабаров федеральный центр не предлагает. А пустые хабары по-кавказски – это когда много говорят и ничего не делают.
Россия – страна, где не выполняются указания Президента. Если бы хоть раз был доведен до конца один из кавказских проектов, может, не случились бы теракты в московском метро. Власть в регионе – это Россия. А такая власть превращает Россию в символ беззакония. Президент теряет народ, Центр –население, партии - электорат.
На официальном сайте - правящей партии страны прочла спич депутата Госдумы от «ЕР», политолога Сергея Маркова:
«Прошел месяц после терактов в московском метро. Изменений много. Политика России на Кавказе изменилась. Мы перешли к новому этапу. Правильному. Главная идея – борьба с безработицей. Для этого и назначен Хлопонин…. Вторая идея – борьба с идеологическим вакуумом. Это и поддержка традиционного ислама, и поддержка образования. Нужно закрывать публичные дома и сокращать продажу водки. Показывая порнуху на северокавказских телеканалах, мы увеличиваем число террористов».
Авторы подобных шедевров выглядят в кавказском ландшафте лилипутами в стране гулливеров. Понимают ли конструкторы кавказской политики, что как говорила Фаина Раневская, «делают плевок в вечность». Ни один из них не достиг уровня генералов, покоривших Кавказ и губернаторов, им управлявших. Неужели все придется начинать сначала?
Сулиета Кусова
директор Центра этноконфессиональных проблем
в СМИ при Союзе журналистов РФ,
сопредседатель «Кавказского дома»
21.05.2010 "Новая газета"
Нет комментариев. Ваш будет первым!